Мэннивей

Город-на-холме, западный въезд. С восточной стороны город огибает Тепра.

Улочки Мэннивея заполнены множеством самых разных домов. Это пестрый город, полный бытовой магии, и каждый следующий дом не похож на предыдущий.

Мэннивей, город-на-холме — cтолица Ничейных земель, небольшой город на реке Тепре, где находятся ставки Кланов и происходит основной массив торговых операций региона. Примечательность города в том, что он стоит на пересечении четырех древних торговых трактов, и что он является местом базирования института хант. Население: около 8000.

Кланы

Семейные кланы, которые уже 50 лет медленно идут к созданию из бандитских и бесправных земель — полноценного самобытного государства.

Шелларды: влиятельный и богатый клан, могущество которого основывается на работорговле, наркотиках, торговле, подкупе и связях в правительствах близлежащих стран.

Джексоны: военизированный клан наемников, производителей и торговцев оружием и доспехами.

Найрин: зловещий клан с уклоном в магию бессолнечных (т.е. тьмы, проклятий, разрушения и темных духов), дивинацию, ассассинов, а так же дайкоров.

Основные районы города

• Богатка — ярмарка оптовиков-перекупщиков. Внутри двойного кольца ремесленных домов (внешнее кольцо; первый этаж лавка, на втором живут, в подвале мастерская) и торговых палаток (внутреннее). Гладь (хорошо утоптанная земля + алхимия против грязи, водоотталкивающим залито). Внутри досковой настил.
• Болтище — площадь общего сбора. Гладь.
• Весёлка — район увеселений. Гладь.
• Гершин — закрытый район для элиты. Мостовая.
• Шелт — квартал Шеллардов. Мостовая.
• Най — квартал клана Найрин. Мостовая с энчантом истощения (снимает всю магию с идущего, шаг за шагом потихоньку разрушая, приглушая его магические вещи — если его магия не завязана на метки Найрин).
• Джектаун — квартал клана Джексонов. Мостовая.
• Порток — бедный портовый район. Грязища и вонь.

Семь постоялых дворов

• «Подкова Единорога» — cамый крупный, центральный постоялый двор Мэннивея. Средний, но есть 2 особо защищенных дорогих номера. Принадлежит Шеллардам.
• «Горгона» — крупный дорожный трактир при въезде, удобен для крупных обозов и караванов. Самые большие территории, крпуные конюшни, и главное преимущество — большие примыкающие складские помещения. На вывеске изображена запряженная в телегу горгона. Дешевый. Принадлежит Шеллардам.
• «У Гусыни» — небольшой трактир Фанга Хромого и его жены. Дешевый. Отсюда всё и началось... Принадлежит Фангу.
• «Алая жемчужина» — центральный постоялый двор Гершина. Дорогой. Принадлежит Найрин.
• «Дом Удовольствий» — крупный комплекс в Гершине. В большей степени продвинутый центр развлечений, но и жить в роскоши там тоже можно. Дорогой. Принадлежит всем трем кланам.
• «Срань» — пестрый постоялый двор в Портке, у реки. Для мелких торговцев, добытчиков, трапперов и прочего люда. Провонявший, грязный, дешевый. Принадлежит Борзу.
• «Меч и щит» — крупный постоялый двор с тренировочной базой, кузней, мастерской. Создан для отдыха и проживания воинов и наемников. Средний. Принадлежит Джексонам.

Постоялые дворы в Мэннивее нечто большее чем постоялые дворы. Это скорее жилые гостиницы, в них живут подолгу (в основном ханты и наемники-одиночки).

Бирки и знаки

В Мэннивее, на беззаконной бандитской земле, действует система бирок вместо документов. Документы никто не спрашивает, не важно, из какого ты государства, сейчас ты не там. Сброд и беднота без бирок. В бандитском недогосударстве отсутствие документа само по себе документ.

Знак, изображенный на бирке, показывает, кто ее выдал, и кто является, скажем так, бенефициаром или даже поручителем ее носителя.

Подробнее о ранжировании бирок и знаках см. статью «Бирки».

Описание Мэннивея

"За воротами «Гусыни» текла улица, полная громоздящихся деревянных и каменных домов. Текла в обоих смыслах слова: во-первых, по сторонам дороги воняли сточные канавы, блестящие подсыхающей жижей помоев; во-вторых, дома здесь строили без четкой системы, в итоге улица выглядела точь-в-точь как русло извилистой реки.
Вот деревянный дом нависает над головами идущих, второй этаж выдается над первым, кажется, вот-вот перевесит, и дом завалится на прохожих. Еще сильней выдается навес от солнца и дождя, из-под которого свисают до земли сети с каскадами звериных мехов. Чего тут только нет: грубые медвежьи шкуры, кокетливые лисьи, нежные кроличьи, теплые овечьи и неопрятные козьи, богато лоснящиеся ондатровые – и десятки, десятки других. «Счастливая шкурка» гласит вывеска в лапах медвежьего чучела, которое жутко улыбается прохожим.
Вот одноэтажный домик, зажатый меж двух разросшихся соседей, их вторые этажи раздобрели надстройками и захватили небо над крышей коротышки. Теперь ему некуда расти, но домик доволен: он увешан разноцветными плетеными покрывалами, циновками и коврами; на веранде у входа красуются груды цветастых подушек. На подушках и коврах ни пылинки – Анна увидела, как летящая в косых солнечных лучах пыль наталкивается на невидимый барьер и клубится вдоль него, а внутри барьера пусто и чисто.
Вот два дома подряд. Первый живет в достатке: выкрашен свежей зеленой краской, накрыт ладно пригнанной коричневой черепицей, белеет резными наличниками вокруг окон, а в самих окнах блестят мытые стекла, поймавшие широкую улыбку солнца. Они бросают на улицу щедрую россыпь радужных бликов. Второй дом – мрачная развалина: некрашен, уродлив, весь латан-перелатан, второй этаж полусгнивший и нежилой, крыша продрана и обрушилась вниз. Два деревянных соседа привалились друг к другу и срослись, но несмотря на эту близость, их разительно далеко разделила судьба.
Вот улица раздается вширь, вроде бы расходится на два переулка, но потом снова сходится воедино – на этом «острове» посреди нее стоит узкий и высокий каменный дом в три этажа. С мощной железной дверью, покрытой красивым узорным литьем. Метрах в трех от земли начинаются окна с каменными карнизами и козырьками, и эти окна переливаются темно-красным стеклом с перламутровым отблеском.
Вот из деревянного домика торчит обрезанная косая труба, ведущая прямо в канаву. Кто-то внутри выплеснул помойное ведро, и нечистоты слились в общий сток. И правда, к чему выбегать с ведром на улицу, ругаться с соседями да вдыхать эту вонь?.. На этом рационализаторство не закончилось: домик был обвешан чуть ли не парой десятков больших и маленьких флюгеров, которые весело качались, вращались и звенели на ветру. А от входа тянулись вверх тонкие нити, на которых парили в вышине маленькие воздушные змеи. Что за хозяин здесь живет?
Вот дом из ряда вон, в буквальном смысле! Над улицей протянулись старые рыбацкие сети, латаные-перелатаные, одна в другой, другая в третьей – и в эти сети, как в гамак, врос маленький плетеный домик на деревянном каркасе. На крылечке сидел карлик и курил трубку, меланхолично глядя то вниз на прохожих, то вверх на проплывающие облака. Цепи свисала с крыльца, и небольшой якорь лежал на мостовой, словно кораблик нашел свою гавань и встал навсегда. Впрочем, как только молочник положил в корзину, закрепленную на якоре, пузатый кувшин с молоком, карлик встал за лебедку и быстро втянул якорь вверх. Чтобы не мешал прохожим и проезжим.
Вот два дома, слева и справа, их вторые этажи расширили и надстроили, от их веса дома накренились, да так и привалились друг к другу чердаками, образовали кривую арку. Пониже черепичных лбов, которыми они уткнулись друг в друга, висят из окна в окно полинялые веревки на двух тележных колесах, и две хозяйки вешают постиранное белье. Одна махнула рукой, и обе принялись крутить колеса, веревка поползла по кругу, вывешенное белье оказалось над серединой улицы, а женщины принялись вешать дальше, на свободные места."

Из «Книги Мэннивея».