Дриада

< Монстры Инрана / Духи

Идеального изображения инранской дриады пока не нарисовано, перед вами наиболее близкое из найденных в сети.

Дриады, древесные жены, древесные дочери — духи лесов, живущие в симбиозе с магическими деревьями, в сердцевине которых формируются малые истоки тех или иных стихий. Легкие и гибкие фигурки, сплетенные из травы и магии, дриады Инрана не похожи на типичный образ из фэнтези, т.к. являются не «маленькими волшебными женщинами» и «крохотными гуманоидами», а чисто растительной формой жизни. Дриада это сплетене трав, веток и камешков, в сердце которого лежит напитанный магией смоляной сгусток, который всю жизнь растет вместе с ней.

Происхождение и экология дриад

Дриада всегда связана с магическим деревом, которое ее породило и кормит, является ей домом. Разумеется, далеко не все деревья становятся магическими, даже в пропитанных сильной магией областях мира. Но в целом, существенный процент древесной популяции может быть наделен силами природы. Ведь вырастая, деревья питаются соками земли, в том числе впитывают и потоки стихий, проходящие в ней. Захваченная в биологию растущего дерева, энергия приживается, становится частью круговорота жизни , и в сердцевине дерева годами зреет источник силы той или иной стихии (редко 2-3 стихий сразу). Из этого истока и рождаются дриады, и они являются балансирующим элементом экосистемы: т.к. излишки энергии дерева, с которыми оно не справляется, уходят в дриаду, вместо того, чтобы искажать ткань дерева и превращать его в зловещий проростень. Дриады заботятся о своем дереве, ухаживают за ним и землей вокруг него, защищают от опасностей — являются глазами и руками дерева, его системой защитной реакции на происходящее вокруг.

В одном таком дереве может жить несколько дриад, типичное число 1-3, максимально известное число около 100, зафиксировано у величайшего из Кронских дубов.

Описание из «Книги Презрителя»

"Впереди перед Лисами, в глубине чащи возникло сразу несколько бледных зеленых силуэтов. Дриады. Две справа, две слева в скрученных ветвях.
– Мы защитники Холмов, – громко крикнула Алейна, приподнимая светящийся символ богини. Лисы сгрудились вокруг нее, пленники сжались по бокам. Видавший виды лавочник и простодушный, как ребенок, огнемаг, с одинаковым любопытством выглядывали у них из-за плечей.
– Мы ханта! – уверенно объявил Ричард, показывая серебряную бирку. – Нам нужно к Презрителю.
Сияющие глаза моргнули, дриада, словно плывя в воздухе, ушла в дерево – и вышла из другого. Прямо перед жрицей, с легким шелестом просочилась сквозь кору тысячью травинок, которые тут же сложились в невесомый, тонкий силуэт.
– Не бойся, – тихо сказала Алейна, глядя в круглые, нечеловеческие, бледно светящиеся глаза. Дриада вся переливалась лунным светом, ее кожа была покрыта тончайшей шерстью цвета мореного дуба – цвет благородный, а шерсть едва можно назвать шерстью, как кожура персика, только нежнее, бархатнее наощупь. Свет лун смешался и словно впитался в ее шкурку, переливаясь от каждого движения.
Длинные и неровные волосы нисходили с точеной головки снопом травы, которую колыхал ветер, и они уже наполовину пожелтели от кончиков, потому что наступила осень.
Из-за шерстки дриада кажется очень смуглой – а лицо, ладони и грудь, наоборот, лишены шерсти и потому бледно-зеленые, почти белые. На гладкой груди нет холмиков, дриады не женщины, они рождаются в дереве и с деревом умирают – зато повсюду на ее теле аккуратные зеленоватые наросты, как желуди, и на голой груди они хорошо видны.
– Вот уж точно, доска, – прошептал, ухмыляясь, Зверь. – А сосцов-то, больше, чем у суки! Так бы и пощекотал эту радость языком.
Только все наоборот, это не соски, а почки, дриада не кормит потомство, а кормится сама, когда спит внутри дерева. Тянет древесные соки, грудью, плечами, спиной, даже бедрами, наросты повсюду, хотя темная шерстка их скрадывает и в глаза бросаются только те, что на груди. Так что облизывай сколько хочешь, дурачина стоеросовая, целовать дриаду то же самое, что кору сосать.
Создание ростом с десятилетнюю девочку, а худобой как Кел. У нее ведь даже костей нет, большая часть ее тела – хитросплетения травы и мягких древесных волокон. Но ее худоба не выглядит болезненной, наоборот, в очертаниях видна соразмерность и простота. Дриада висела в воздухе, словно могла летать, но ноги касались скрученной ветки дуба, а коготки одной руки впились в ветку повыше. Хоть и казалось, что она парит, почти не задевая ветвей, на самом деле, дитя леса на кончиках ног держала свое тело – легкое, как пучок травы.
Помесь древесного, звериного и человеческого – дитя леса. Дитя Холмов.
Дриада потянулась рукой к Алейне, нечеловечески длинные пальцы, свитые в клубок, распрямились, когти дотянулись до тускло пламенеющих волос девчонки, легонько поскребли их. Оглянулась на сестер, застывших выше, в переплетениях скрученных дубовых ветвей. У двух из четырех были темно-алые волосы, а кожа гладкая, в рубашке из темно-алых листьев, уложенных друг на друга внахлест, как чешуя, как пластины ламеллярного доспеха Анны. Алые с бурой крапинкой, тронутые осенью, дочери местных ясеней.
– Нам нужно пройти, – повторила Алейна. – Растворите ветви!"